Вивьен Сильвер из кибуца Беэри всю жизнь боролась за мир. Активистка и одна из основателей организации «Аджик – Институт в Негеве по стратегии продвижения мира», член правления движения «Женщины за мир», в прошлом член правления организации «Бецелем», она постоянно оказывала бескорыстную помощь жителям сектора Газа.
Родилась и выросла Вивьен в Канаде. Репатриировалась в Израиль в 1974 году. К тому моменту она уже была видным борцом за равноправие женщин и за мир на Ближнем Востоке.
На ее странице в Википедии, в частности, сказано: в кибуце Беэри она организовала программы помощи жителям Газы, заботилась о том, чтобы строительные рабочие из Газы получали в Израиле достойную зарплату. В последние годы помогала больным газаватам, которым требовалось попасть на лечение в иерусалимские больницы.
В 2010 году Вивьен получила Премию Гольдберга за мир на Ближнем Востоке. В прошлом была членом руководства организации «Бецелем» - израильского центра гражданских прав на территориях.
4 октября этого года, за три дня до черной субботы, Вивьен помогла организовать в Иерусалиме демонстрацию с участием 1500 израильских и палестинских женщин.
39 дней и ночей родные Вивьен были убеждены, что ее угнали в Газу и держат в заложниках. Минувшей ночью останки Сильвер удалось опознать. Семье передали, что 7 октября она была убита.
Также опознаны останки 12-летней Лиэль Хацрони из кибуца Беэри, считавшейся до сих пор без вести пропавшей. Ее брат-близнец Янай, дедушка и тетя были зверски убиты. Завтра, 15 октября, в кибуце Ревивим в приграничной зоне пройдет церемония памяти Лиэль.
В последние дни многие мои зарубежные друзья задаются вопросом, по каким причинам процедура опознания жертв резни 7 октября так сильно затянулась.
Ответ на этот вопрос дали сотрудники Института судебно-медицинской экспертизы в коллективном интервью телевещательной корпорации Кан, смотреть и слушать которое, впрочем, способен далеко не каждый.
- Я работаю здесь 28 лет, - рассказал доктор Родриго Нахман. – Мне пришлось опознавать останки жертв бесчисленных терактов. Но такой жестокости тех, кто… как бы их назвать?.. – этих террористов – я никогда в жизни не видел. Никогда…
Доктор Нахман не в силах совладать с собой: по лицу опытного судмедэксперта текут слезы.
- Простите… - извиняется он. – Меня это сломало. Это твой народ. Люди. Невинные. И ты видишь зло, с которым действовали эти… эти…
Доктор Рикардо Нахман возглавляет отделение клинических исследований. До сих пор ему всего лишь казалось, что видел он уже всё. Абсолютное зло. После взрыва террориста-камикадзе на улице Дизенгоф в канун еврейского праздника Пурим в марте 1996 года (13 убитых). После взрыва в иерусалимской пиццерии «Сбаро» в 2001 году (16 убитых, включая беременную женщину и семерых детей). После изуверского теракта в нетанийском отеле «Парк» в марте 2002-го (30 убитых).
Доктор Рикардо ошибался.
- Это сломает любого, - говорит он. – Даже профессионалов. В какой-то момент мы смотрим друг на друга – и начинаем рыдать. Увидеть, как мой босс плачет? Но и он плачет. Мы ведь тоже люди. Кровь и плоть. Они – нет!
С места преступления – с поляны, на которой проходил фестиваль Nova, и из приграничных поселков и городов - в лаборатории Израильского института судебно-медицинской экспертизы поступило порядка 900 образцов ДНК, рассказывает директор института доктор Хен Коган.
- На определенном этапе (останки) тех, кого невозможно опознать по ДНК или отпечаткам пальцев, были переданы в наш институт, - объясняет он. - Сюда поступают самые тяжелые случаи – останки тех, от кого почти ничего не осталось, и тех, из которых невозможно извлечь ДНК, а еще тех, у кого в Израиле нет родных и близких, и нам не с чем сравнить данные. Работа крайне сложная, тяжелая…
- Речь не об одном-двух случаях?
- Нет, речь – о сотнях. Мы все еще продолжаем получать останки. Только вчера (интервью было взято две недели назад – Ю.Л.) в одном кульке нам доставили останки 5 человек.
В таких условиях ведется опознание. Долго. Мучительно. Подчас – безрезультатно. Сотрудники Института судебно-медицинской экспертизы – крошечный коллектив, к которому после 7 октября присоединились считанные волонтеры – работают день и ночь.
Говорит доктор Ронит Бувлиль, начальник судебно-медицинской лаборатории:
- Лишь непосвященному кажется, что достаточно вложить что-то в какое-то устройство, нажать на кнопку – и тут же получишь ответ. Ничего похожего! Мы в жутком напряжении. Я тоже хочу как можно скорее передать результаты экспертизы семьям погибших. Но я ответственна за то, чтобы результаты были точными.
В лаборатории доктор Бувлиль показывает матрас в бурых пятнах, привезенный военными из кибуца.
- Нам нужно было установить, кто лежал на этом матрасе, - объясняет она. – Оказалось, лежал на нем грудной ребенок…
От тех, кого сожгли заживо, остались только кости. Обгоревшие. Иногда – сгоревшие дотла. Выделить ДНК невозможно.
- В таких случаях процедура опознания затягивается, - объясняет Ронит Бувлиль.
Директор института Хен Коган не в состоянии ответить на вопрос, удается ли ему и сотрудникам хоть ненадолго отключиться от мыслей о том, как – с каким изощренным садизмом – были убиты люди, опознанием которых они занимаются.
- Когда я работаю в зале, где проводится опознание, я полностью сконцентрирован на научных данных, - говорит он. – Но стоит поднять голову – тут же видишь людей, их семьи, их жизнь. Но их уже нет - их убили. Ни за что. Убили их монстры.
Возможно, завтра или через неделю, или через две специалистам Института судебно-медицинской экспертизы удастся опознать останки еще одного, трех, десяти кибуцников или военнослужащих, имена которых фигурируют сейчас в списках заложников. А может – нет…
Как бы там ни было, сотрудники Института – такие же герои, как волонтеры объединения ЗАКА.
Тихие. Немногословные. Неприметные.
Ту работу, которую все они выполняют, на иврите называют «аводат кошед» - святое дело. Потому что даже самое страшное, самое жуткое известие – сообщение о гибели родного, горячо любимого человека – позволяет семьям убитых вздохнуть с облегчением.
Слава богу, что 12-летняя Лиэль и 74-летняя Вивьен не были угнаны в Газу.
Вечная им память. Амен.
Комментарии