Лишь к вечеру Илану Регеву, отцу Маи и Итая, удалось добраться до больницы. К тому моменту он уже слышал по радио, что среди участников фестиваля есть раненые и убитые. Связь с Маей и Итаем прервалась еще утром. Толпа. Истошно кричат родители. Обратиться не к кому. Не у кого получить информацию.
Окончание. Начало читайте ЗДЕСЬ.
- В больнице я начала получать видео, на которых мои друзья. Убитые. Захваченные. И как над ними надругались… Над моими подругами… Жуть… - говорит Михаль Охана.
- Я получил видео, на нем – Итай, - говорит Илан Регев. – Лежит в кузове. И его везут в Газу. Я тут же его узнал. Лицо они затушевали, но своего сына ты всегда узнаешь. Борода. Щетина. Футболка… Ты видишь своего сына. Я… Я разрыдался… Но… вспыхнула искорка… Искра радости. Нет, нельзя назвать это радостью, но это - искра… Боже, он жив. О Мае, однако, ничего не известно. Когда я увидел это видео, у меня появилась надежда, что Мая тоже жива. Может, ранена…
Этой надеждой Илан Регев жил до того дня, пока на пороге его дома не появились офицеры и армейский психолог.
- Психолог рассказала нам, что Маю угнали в Газу, - говорит Илан Регев. - Ты не спишь, сутками не спишь, в голове всякие мысли… Ты думаешь о том, что сейчас происходит с сыном. Что с ним творят? И как он? Что ему дают? И чего – не дают? Его избивают?..
- Мы снова услышали шаги, - рассказывает Амит Амар, в течение 9 часов пролежавшая в смердящей кабинке туалета. – «Проверьте, есть ли там кто-нибудь», - приказал кто-то на иврите. Они открыли кабинку. «Всё в порядке – выходите».
Обеих девушек вывезли из леса наши солдаты.
- Мы выехали – и тут же оказались на поле боя, - говорит Амит.
«Не смотрите по сторонам, не смотрите!» - просили солдаты.
- Они просят нас не смотреть… - говорит Амит. – Но не смотреть невозможно. Всё вокруг разрушено. Всё разграблено. Всё сожжено. Мы чувствуем все эти запахи. Мы приехали в самое прекрасное место. А уехали – из самого жуткого.
- Когда я приехал домой, вся семья была в истерике, - вспоминает Ноам Коэн. – Я еще не осознал, что всё это позади, понимаете? И потом еще много дней я не чувствовал, что жив. Тело вроде уцелело, но что-то во мне умерло.
- Я до сих пор так ничего и не осознала, - говорит Михаль Охана. – Все говорят мне: «Какое чудо! Какое чудо!» А я думаю: какое ещё чудо? Люди погибли. Какое же это чудо?!
- Может, тела наши и уцелели, но души… - говорит Рахели Нахмиас. – В душе ничего никогда не зарубцуется.
- Когда я ложусь спать – прежде, чем уснуть – я снова чувствую, будто я там, - говорит Ноам Коэн. – Смотрю направо – вижу тело убитой девушки. Смотрю налево – вижу парня, которому оторвало ногу. Смотрю вперед – вижу еще кого-то, и он кричит мне: «Беги! Беги!»
Говорит Михаль Охана:
- Дома я всё время прошу: «Закройте дверь на ключ, чтобы они не ворвались к нам». Только что была сирена. Мы пошли в убежище. И я все время боялась, что дверь откроется и нас захватят.
Говорит Рахели Нахмиас:
- Постоянно поступают сведения, что опознаны еще чьи-то останки. Убит наш товарищ, который был захвачен в заложники. Мне кажется, что там были все – от близких друзей до случайных знакомых. И им не повезло так, как нам.
- Все страхи, которым тогда мы не позволили вырваться наружу, выходят из нас сейчас, - говорит Шуваль Руберман. – Когда мы вырвались оттуда, меня будто парализовало. Томер посмотрел на меня тем же взглядом, которым смотрел там, тогда, в кустах, где мы прятались. А я так и не смогла посмотреть ему в глаза. И разрыдалась. Рыдаю, рыдаю – и не могу остановиться...
7 октября в лесу у кибуца Реим и на шоссе 232 было убито более 370 участников фестиваля Nova. В боях с джихадистами погибли 19 полицейских.
- Мы думали, что расправились они (боевики – Ю.Л.) только с нами… С теми, кто поехал на фестиваль… - говорит Михаль.
Не только.
7 октября боевики ХАМАСа и «Исламского джихада» совершили самую крупную в истории государства Израиль террористическую атаку: нападению подверглись более 20 кибуцев, мошавов и городов, армейские базы…
Более 1200 израильтян были убиты. Сотни захвачены в заложники и угнаны в Газу.
Лишь спустя 50 дней после мегатеракта – в рамках обменной сделки - вернулась домой Мая Регев, дочь Илана. На костылях. А спустя еще 4 дня ХАМАС освободил ее 18-летнего брата Итая.
129 заложников (живы ли?) всё еще томятся в секторе Газа.
Документальный фильм «Черный рассвет» посвящен памяти израильтян, убитых 7 октября, в черную субботу. Его поставили Йоси Блох и Дуки Дрор. Сценарий и сбор документальных материалов провели Ноам Пинхас и Йоси Блох. Редактор – Дима Кейдар, продюсеры Лиат Камай-Эшед и Инон Милес, операторы Ури Акерман и Авнер Шахаф, музыка – Гай Лев. В создании фильма, наряду с корпорацией теле-радиовещания «Кан», участвовали компании ZDF и ARTE.
Авторы документального фильма выразили особую благодарность тем участникам фестиваля Nova, которые уже после внезапного нападения исламистов продолжали в ту трижды проклятую черную субботу вести видеосъемку. Только за счет этих видео, снятых в нечеловеческих условиях – на лезвие бритвы между жизнью и смертью – и только благодаря свидетельствам очевидцев весь мир увидел истинное лицо ХАМАСа, перекошенное от слепой ненависти к евреям и Западу.
Как бы тяжело вам это ни далось – посмотрите документальный фильм «Черный рассвет». Возможно, вам станет легче нас понять. Понять Израиль.
Comments